Свеча для трупа - Страница 52

— Чайник остыл. Я поставлю его на огонь, — сказала Мередит, заметив, что голос миссис Этеридж осип от длинной речи. — А потом дорасскажете.

И после паузы, связанной с разогреванием и наливанием чая, миссис Этеридж продолжила:

— Это были космеи. Я отлично помню. Необходимо было поставить в известность епископа и заново освятить алтарь. Но отец Эплтон не хотел лишних проблем, а Дерек Арчибальд испугался огласки, так как решил, что это может повредить его делу — он мясник. Ведь, кажется, во время этих дьявольских обрядов приносят в жертву куриц. Кстати, я вегетарианка, уже много лет. Ну, мы оба обещали, Дерек и я, что ничего никому не расскажем. И я молчала — до сегодняшнего дня. Не знаю, как Дерек Арчибальд. Он любит пропустить пинту-другую в пабе и поэтому мог уже давно проболтаться. — Старая женщина с видимым усилием поднялась со стула. — Ну вот, мне уже гораздо лучше. Продукты я сама разложу, не беспокойтесь.

Миссис Этеридж намекала на то, что гостье пора восвояси. Однако Мередит была уверена, что уходит не с пустыми руками, хотя бы и в переносном смысле. Алана, как она полагала, весьма заинтересует встреча миссис Этеридж с Булленом и история со свечой и космеями на алтаре.

Мередит уже направилась к двери, как вдруг старуха воскликнула:

— Я вспомнила, когда это было! Вечером я обнаружила горящую в церкви свечу, а рано утром встретила пьяного Буллена. Я пыталась поднять вопрос об этих происшествиях на заседании приходского совета, но Дерек Арчибальд не дал мне этого сделать, потому что было уже поздно и все хотели домой. Но я заставила их сходить в церковь и убедиться, что я говорила правду про свечу.

Оказавшись дома, Мередит набрала номер кабинета Маркби, но ей ответили, что он еще не вернулся. «Интересно, куда же он поехал», — подумала она.

Алан Маркби и правда не поехал сразу на службу. Он направился за город к «Старой ферме», но оставил машину, не доезжая нескольких сотен ярдов до двух небольших домов, расположенных на земле Холденов. Ему не хотелось, чтобы его засекли Уолкотты.

Оставшееся расстояние он преодолел пешком и свернул в ворота, за которыми виднелось неопрятное жилище Ната Буллена. Сельские жители редко используют парадный вход, поэтому Маркби пошел по протоптанной тропинке к задней двери.

Буллен сидел на деревянной скамейке возле открытой двери в кухню и с подозрением глядел на капустное поле, которое со всех сторон обступали высоченные сорняки. Он сменил костюм, в котором был на похоронах, на доисторические фланелевые брюки и нестерпимо яркую рубашку в красную, синюю и зеленую клетку, очевидно купленную на распродаже. Она была ему слишком велика. Из ее широких закатанных рукавов, словно ржавые железные прутья, торчали его руки, а из воротника — худая индюшачья шея.

— Ну, как вы, Нат? — спросил Маркби, усаживаясь рядом со стариком на деревянном насесте.

— И не спрашивайте, — проворчал Буллен и сплюнул — но не в сторону Маркби, как тот с облегчением отметил. — Вас теперь совесть будет мучить. Не дали мне похоронить Юнис Грешам!

— Это больше не ваша работа, Нат.

Буллен скривился и спросил:

— Видите капусту? Если так пойдет, скоро ее не останется. Ко мне в огород приходит кролик. Я поставил капкан на эту зверюгу, но он пока не попался. Жаль, а то стал бы тушеным кроликом!

— Кстати, раз уж вы заговорили о совести, — доброжелательно сказал Маркби, — кое у кого она может быть нечиста.

Буллен настороженно зыркнул желтым глазом, но промолчал.

— Я только что ел ленч с мистером Холденом.

— Ну, у вас теперь много времени для таких дел, — сказал Буллен. — Вы же теперь суперинтендент!

— Я поехал домой и вспомнил ваши слова про то, как непросто вырыть хорошую могилу, — невозмутимо продолжал Маркби. — И вдруг подумал…

— Мало ли чего я там наболтал! — прервал его Буллен. — Что с пьяного старика возьмешь! Я это вообще братцам говорил, а не вам.

— Так вот, я вдруг подумал — просто воображение разыгралось, знаете ли, — а вдруг это Нат Буллен похоронил ту девушку? Он знал о том, что на могиле Грешамов была свежая земля, потому что сам ее туда насыпал. Он положил ее к Грешамам и сделал аккуратный холм. Я не говорю, что вы имеете отношение к ее убийству!

— Спасибо большое! Ну и правильно, что не говорите.

— Но вы могли похоронить ее, решив, что сделаете доброе дело, по какой-либо причине, которая в то время могла казаться совершенно логичной. Может быть, вы нашли ее на кладбище. Или подумали, что знаете, кто убил ее. Это пока просто предположения, как вы понимаете.

— Ну и предполагайте себе дальше, раз вам это так нравится, — сказал Буллен. — Я же не могу вам запретить. Но я думаю, вам стоит быть поосторожнее с воображением. Потому что, если так дальше пойдет, вы, чего доброго, вообразите себя английским королем или вешалкой для шляп. К тому же полицейским обычно приходится доказывать, что они там себе навоображали. А это уже совсем другой коленкор.

«Ларс был прав, — подумал Маркби. — Этот старик, может, и псих, но с логикой у него явно все в порядке».

— Я могу доказать, что вы написали мистеру Холдену письмо в палату общин, потому что он мне его отдал. Зачем вы это сделали, Нат?

— Подумал, что стоит поставить его в известность.

— Почему? Какое он имеет отношение к этому случаю?

Буллен глянул на Маркби выцветшими глазами, в глубине которых, однако, светились проницательность и ум.

— Ну, он же член парламента от моего округа. И, как у жителя округа, у меня есть полное право ему писать. Если хотите, спросите майора Уолкотта. До него два шага всего. Он вам подтвердит. Он все время шныряет вокруг, подпихивает избирательные буклеты под дверь добрым людям.